Елена Габова - У чуда две стороны
– Да что ты! Поздравляю! И в каком же он классе?
– В первом.
– Что-о?
– Да шучу, шучу! В девятом «В».
– Он тебе, что, нравится?
– Он красивый…Он похож на Лиама Пейна из «One Direction».
– Да ты что?
– Да.
– Ничего себе! А вообще-то он кто? Почему ты его ищешь, как будто он твой возлюбленный и ты потеряла его в годы далеких странствий?
– Я тебе говорила.
– Подумаешь! Руку он ей подал в автобусе!
– Да. Вот именно. Галчонок, Лиам так руку подал, что я в него… что он мне…
Галка не дала договорить. Она закатила глаза к небу и произнесла:
– О-о-о! Как у вас все сложно, дэвушка! Ты мне его покажешь?
– Конечно. Не говори никому, в каком он классе, ага?
– Почему? Знаешь, как круто: Лиам Пейн учится в девятом «В». В нашей школе! На весь город прославимся! Билеты будем продавать, чтобы желающие на него поглядели!
– Вот потому я и не хочу говорить. Все на него кинутся…
– А ты его для себя хочешь припрятать? – Галка приостановилась и хитро прищурилась.
– Галчонок! – Я покраснела страшно. – Я ничего не знаю! Я тебя только очень прошу, не говори, ладно? – Кажется, мой голос стал слезливым.
– Да ладно, ладно, мне что… не скажу…
– Я тебе его завтра продемонстрирую, но сначала, Галь, я тебе покажу заметку, и ты скажешь, можно ли ее в школьную газету помещать. Как ты скажешь, так я и сделаю.
– Ладно, давай свою повесть, писательница.
– Галь, не издевайся, это в газету, знаешь ведь, я в редколлегии. – От волнения у меня пропало всякое чувство юмора.
– Да знаю, знаю… можешь не объяснять.
Мы зашли в кафешку и взяли по детской, маленькой, пачке сока. Я вытащила из рюкзака планшет и нашла нужный файл.
Галка читала, поигрывая замком куртки: вниз-вверх, вниз-вверх, вжик-вжик, вжик-вжик… замочек вжикал, как летний жук.
– Круто, Маруся! Мне нравится! – похвалила она, прочитав, и забулькала соломинкой в соке.
– Не очень грубо?
– Что ты! Ни капельки! – Буль-буль.
– Жене ее показать?
– А что, разве классная все читает?
– Ну, конечно! У нас же цензура.
– Это плохо. Но ты покажи. Может, все будет о’кей. Но я думаю, кое-что она все-таки покоцает.
– Да здравствует свобода слова! – с пафосом воскликнула я, сжав над головой кулак. Мы выпили сок и вышли на улицу.
Падал первый снежок.
Детский лепет снежинок пушистых… – вдруг пронеслось в голове… Мне показалось, что кто-то произнес их внутри меня. И еще мне показалось, что это начало стихотворения. Самая-самая первая его строчка. И что это точно придумалось мной, не Таней Пироговой…
Слепила я нашу газету. Говорю «нашу», хотя правильнее сказать «мою», потому что члены редколлегии продолжали филонить. Еле-еле уговорила Тимку Невезучева сделать несколько снимков. Хотя вчера по сотику клялся, что готов хоть что снять. На следующий день принес «Nikon». И меня щелкнул как автора заметки. Я на фотках ничего получаюсь, ну это из-за волос. Раньше мне казалось, что иметь такие волосы неприлично. Только недавно успокоилась, потому что некоторые старшеклассницы стали интересоваться, краской какой фирмы я пользуюсь. Оказывается, мои волосы многим нравились!
Назавтра второй номер газеты был готов. Я показала его редколлегии. Вере и Тимке понравилось. Мое «сочинение» тоже одобрили.
– Даете разрешение – в свет?
– Спрашиваешь! Каешно! – воскликнул Тимка. – Только мои фоточки не забудь поставить!
– Спрашиваешь! Каешно! – ответила я его же словами и, ободренная ребятами, помчалась с планшетом в учительскую показывать номер классной.
– У меня сейчас окно, ты оставь планшетик, а я внимательно все изучу, пока ты на уроке, – пообещала Женя.
Оставила. Надеюсь, Женя умеет обращаться с компьютером и ничего мне в «планшетике» не собьет. И ВКонтакте на мою страницу не полезет… Она не такая. Она нормальная, как все девчонки.
Как ни странно, классной тоже понравилось все, включая мой авторский материал. Правда, как мы с Галкой и догадывались, заметка показалась ей слишком грубой.
– Я ее немного отредактировала, – Женя вернула планшет. – И еще. Жалко, Маша, что ты имени парня не знаешь. Ведь главное в газете – конкретность, информативность. А ее-то у тебя не оказалось.
– Как нет? Случай ведь конкретный!
– Ситуация конкретная, не спорю. А имени – нет. Но ничего, ладно… но в другой раз узнавай имя перед тем, как писать.
Я прочитала отредактированную заметку уже в классе.
И схватилась за голову.
Мне стало плохо.
Воровать нехорошо!
Когда я каталась на роликах на площади Победы, кто-то украл мои ботинки. Я возмущена поступком этого человека. Я была вынуждена ехать домой на автобусе прямо в роликах. И создала этим неудобства пассажирам. При выходе я неудачно упала, и встать мне помог один парень, который учится в нашей школе.
И все. Точка!
И вовсе Женя не девчонка. Она скучная взрослая тетя. Может, поэтому ее никто не берет замуж. Разве может девчонка так сухо писать? Я расстроилась. Я вовсе не хотела такой редакторской правки. Да просто кисель какой-то! А мне хотелось шмякнуть вора заметкой по морде. У вора не может быть лица, а только морда. Это мое твердое убеждение.
Я обещала Жене напечатать заметку в исправленном виде, а на самом деле восстановила первоначальный вариант. И «крик души» с квадратиком моей физиономии появилась на последней станице в рубрике «Колонка редактора». Я подглядела, что во многих модных журналах делают так – выделяют главное в подобных колонках, оформляя их в красивую рамочку. Я и свою заметку выделила рамкой.
На следующий день второй выпуск газеты «Привет, школяр!» вышел в свет. Женя дала мне стопку для нашего класса. Ребята разобрали сшитые в брошюру листки А‑4, и в разных углах школы зашуршали странички…
Я сидела на своем месте, читала учебник истории и волновалась, как и в день выхода первого номера. Все-таки газета «Привет, школяр!» была моим детищем, и я, конечно, хотела, чтобы она пришлась по душе ребятам.
Через пять минут Витька Павлухин повернулся ко мне и спросил:
– А кто это, Муравская? Кто тебя спас-то? В каком классе этот чел учится? А?
– Не скажу. – Я вспыхнула так, как будто он спросил, за кого я хочу выходить замуж.
– Почему?
– Так. – Сердце бьется и никак не хочет успокаиваться.
– Странно. Для чего же ты пишешь? – Света Коробова сверкнула на меня стеклышками очков. – Чтобы мы что? Посочувствовали, что твою обувку украли?
– Да. А что, этого мало? – еле слышно спросила.
– Мы сочувствуем, – сказал Павлуха.
– Но этого, да, мало! Сказала «А», говори «Б»! – добавила Света тоном директора школы. – Имя должно быть в газете обязательно! Странно, что ты этого не знаешь!
Я вздохнула. Эх, не укрыть мне своего Лиамчика от посторонних глаз!
– В каком-то из девятых он учится… кажется. Только я, правда, не знаю, как его звать.
– А почему не выяснила? Прямая обязанность журналиста!
– Свет, да ладно. Какой я журналист! Я не волшебник, я просто учусь…
– Фамилию указать, класс! – поддакнул Борька Филимонов.
– Счет в банке! – весело крикнул Павлуха. – Принадлежность к религии!
– Павлухин, ты – клоун, – сказала Света.
В класс вошла Дарина Ольховская с нарисованным на лице вопросом:
– Ма-аш, а кто этот парень? Из какого класса?
И пошло-поехало. Меня просто замучили: кто такой да в каком классе… Невозможно было на перемену выйти! Галка поддела:
– А ты хотела – что? Супермены всем интересны. И покажи его мне наконец-то! Обижусь!
– Только тебе, Галчонок! Бежим! В каком классе – ты знаешь!
Ха! Бежим! Так он прямо и сидит в классе, ждет, когда я покажу его своей лучшей подруге. И вообще он меня не узнал!
Но мы помчались все-таки к девятому «В», пока звонок на урок не прозвенел. Двери в классе раскрыты, видно, что там околачивается два-три человека, а его нет, конечно!
– А он точно в этом классе?
– Точно. Но это – секрет. Помнишь уговор?
– Да помню, помню. Только не помню – зачем…
А другим я стала отвечать, что придумала, что он из нашей школы. Что не знаю, из какой. Не знаю, как звать. Ничего не знаю!!! Все были страшно разочарованы и рассержены.
– За лживую информацию в печати, знаешь, что бывает, Муравская? – спросила меня одна старшеклассница с сильно накрашенными ресницами.
– И что же?
– Сттррашшная казнь! – услышав ее угрожающий вопрос, прошипел проходивший мимо парень из десятого класса.
– На тебя запросто можно в суд подать, – прогнав его взмахами рук, ответила старшеклассница.
– Давай!
– Очень надо с мелюзгой связываться! В руки больше эту газету не возьму! – И девушка отправилась прочь от меня по коридору.
